Парижский треугольник - Страница 23

– Вы читаете мои мысли, Мелани!

Они обе посмотрели вслед Грегу, одна с сожалением, а другая с тоской.

– Вы до сих пор любите своего мужа?

Мелани заерзала в кресле, нервно размахивая тонким дорогим мундштуком.

– Собственно, за этим я и пришла, Мэг. Разумеется, я не люблю своего бывшего мужа. Разумеется, я счастлива с Юджином. Меня волнует репутация моей семьи.

– Ах, вот как?

– Да. У меня есть взрослый сын. И дело, прежде всего, в нем. Вы, я надеюсь, понимаете, что сейчас ему трудно переживать наш с Грегом развод.

– Не труднее, чем ваши с Грегом романы на стороне, если уж речь зашла о репутации семьи.

– Не надо ерничать, Мэг. Ты вообще оказалась в непонятном положении среди двух своих мужчин: отца и сына.

Мэг захохотала.

– Это Оскар-то – мой мужчина?… Мелани, я знаю все, что вы мне сейчас скажете, и вы знаете, что я вам отвечу. Вы умная женщина и понимаете, что все не так, как болтают сплетники, давайте не будем тратить время на прелюдии к основной теме. Ведь не репутация семьи вас волнует на самом деле, так?

– Допустим.

– Тогда давайте по существу. Что вам от меня нужно? Чтобы я вернула вам Грега?

– Да.

– Зачем же вы развелись?

– Я могла терпеть любые его романы, но когда появилась ты, Мэг!.. Это просто стало унизительным для меня. Впрочем, тебе этого не понять.

– Отчего же.

– Майкл привез тебя сюда, и начался переполох. Ты вообще в курсе, что еще несколько мужчин из нашего общества неровно к тебе дышат? Только и было разговоров, что француженки – это лучшие женщины на свете. А Грег… Я никогда его не видела таким, как сейчас. Он три года постепенно сходил с ума, а сейчас потерял голову окончательно, наверно от счастья, что видит тебя каждый день.

– Он искренне обо мне заботится.

– Не сомневаюсь. Но не забывай, что сейчас он просто тебя жалеет, основная его задача – стать твоим любовником, и, знаешь, Мэг, мне кажется, ты ему интересна, пока недоступна.

– А как же кофе по утрам?

– Брось, я это ляпнула в сердцах. Я-то знаю, что вы еще не спали…

– Так что же вы от меня хотите?

Мелани отвернулась. В голосе ее появились слезы:

– Сейчас он, похоже, действительно любит тебя. Когда ты вечером отправляешь его домой, мы с Юджином видим одну и ту же картину, как он часами слоняется по дому, сжимая кулаки в карманах. Или напивается виски до бесчувствия. И ему совершенно наплевать на нас, на других людей, которые приходят в дом. Тяжело ему дается роль твоего утешителя!

– Чем же я могу вам помочь, раз все так безнадежно?

– Перестань наслаждаться своим триумфом, Мэг. Когда-нибудь и ты станешь старой… Конечно, вряд ли мы с Грегом сможем что-то слепить заново, но я хочу попытаться. Пусть мы разведены, пусть мы далеко друг от друга, но я тебя прошу: не мешай мне.

Мэг готова была проникнуться сочувствием к бедной женщине, но что-то мешало ей до конца поверить Мелани.

– Я ничего не могу обещать, – сказала она, немного подумав, – вы должны понимать, что если Грег поедет за мной в Париж, удержать его будет очень трудно.

– Я сделаю так, чтобы он не увязался за тобой.

– Это уже ваши проблемы. Я привыкла к его присутствию, он стал мне близким человеком за это время. То, что он делает для меня, – дорогого стоит. Я не могу грубо оттолкнуть его, хотя и никогда не стану проявлять инициативы.

Лицо Мелани изменилось, для нее разговор был окончен. Она встала из кресла с видом победительницы и снова посмотрела на Мэг сверху вниз:

– Деточка, ты еще мало жила, и не знаешь, что такое настоящая любовь. Ты оттолкнешь его, потому что я тебя об этом попросила.

Она подхватила свою кокетливую сумочку из крокодильей кожи и бросила через плечо:

– Да, и еще: не думай, что я буду просто так сидеть и ждать. У тебя во Франции, наверное, тоже есть свои интересы. Так вот смотри, как бы они не пострадали.

Париж ворвался в жизнь Мэг, как поток свежего воздуха в открытое окно. Сначала она целыми днями одна бродила по улицам и никак не могла поверить, что свободна. Теперь, когда у нее нет больше Вашингтона, когда прошлое не тянет назад, ей хотелось вкусить все блага жизни сполна. Она любила эту страну, она была тут рождена, и никто больше не разлучит их. Конечно, как оно подобает вдове, Мэг не слишком бурно проводила время. Да этого ей и не хотелось, она просто наслаждалась тихим счастьем.

Первое время они с Оскаром жили душа в душу: он гулял с друзьями дни и ночи напролет, она открывала для себя новые улочки и магазины Парижа. Встречались молодые люди только по утрам, за завтраком – так, в мире и согласии, прошел почти месяц.

Мэг попросила его пока не сообщать о случившемся Алексу, а он сказал, что с ним и не виделся, потому что две недели отмечал свою премию, а потом Алексу стало некогда. Вручение прошло успешно, от денег в тот же вечер не осталось ничего, зато у самых модных парижских клубов появилось много хлопот с утра.

– В общем, погуляли весело, – закончил Оскар свой рассказ.

Он уже час сидел в комнате Мэг, где традиционно выслушивал восторженный утренний монолог на тему «Как я проведу остаток жизни».

– Оскар! Ты не представляешь, как я счастлива, что снова во Франции! Жаль, что это произошло из-за печальных обстоятельств, но главное – возврата к прошлому не будет.

Оскар досадливо причмокнул и покачал головой:

– Тут вот, Мэг, мы подошли к одному неприятному вопросу…

– Ты меня выгоняешь? Давай подождем, пока я не куплю себе хороший дом. У меня теперь много денег!

– Да живи ты здесь до конца жизни!

– А в чем же неприятность?

Молодой мужчина вздохнул.